СодержаниеМалые формы1.Зарубки на памяти2.Из записей в блоге на сайте радиостанции «Эхо Москвы» Из последних статей и докладов3. Десталинизация общественного сознания и задача модернизации экономики4.И все-таки она вертится! (На смерть Егора Тимуровича Гайдара) |
ЗАРУБКИ НА ПАМЯТИили ЖИЗНЬ, какой она на самом деле была В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ (Из семейных рассказов) Это истинные истории, происшедшие в моей семье. Только в одной, можно сказать, самой заурядной семье. Некоторые из них передаются из поколения в поколение, иные появились относительно недавно. Но они, по-моему, характерны для того времени, которое принято называть советским, и о котором тоскуют некоторые люди моего, старшего, поколения. Благодарность Один из прадедов моей жены в царское время был сенатором и председателем суда в Санкт-Петербурге. Незадолго до первой мировой войны он вел дело группы большевиков-террористов, один из которых показался судье человеком искренним, увлеченным своими коммунистическими идеями, словом, вызывавшим даже некоторую симпатию. По настоянию председателя, молодому человеку вместо расстрела был вынесен относительно мягкий приговор. Потом следы его затерялись. Встретились они уже после революции, в Минеральных водах, куда семья уехала из столицы, спасаясь от «красного террора». Комиссар в кожаной куртке сразу узнал старика в толпе и приказал сопровождавшим его чекистам: — Взять его! Это царский сатрап — бывший сенатор Крашенинников! Спустя несколько дней прадед жены был расстрелян в балке, недалеко от лермонтовского Провала. На законном основании К моей теще, Наталии Петровне, как-то пришла давняя знакомая, вдова крупного хозяйственника Озерского. Он был, кажется, замнаркома авиационной промышленности и погиб в 1937 или в 1938 году в застенках ГУЛАГА. Она тоже провела в ссылке стандартные по тем временам 18 лет. Ее рассказ запомнился, как знак той эпохи. Однажды к ней зашел «в гости» следователь, который вел дело мужа. Она жила с дочерью в роскошной по тем временам трехкомнатной квартире, что и стало предметом разговора. — Зачем вам на двоих такие просторы? — спросил следователь — А моя семья ютится в одной комнате в коммуналке. Давайте обменяемся! Он долго уговаривал женщину, намекал на возможность каких-то «поблажек» мужу (как выяснилось много позднее, к тому времени тот уже был расстрелян, но она об этом, естественно, не знала). Не получив согласия, следователь удалился со словами: — Ну что же, тогда придется действовать на законном основании! Основания, конечно же, не замедлили появиться. Спустя две или три недели она была арестована и отправлена в знаменитый АЛЖИР – Акмолинский лагерь жен изменников родины… Шахматная фигура А вот мой отец, Исидор Павлович Лопатников, попал в места с почти шахматным названием — «СЛОН» (для несведущих: «Соловецкие лагеря особого назначения») не из-за квартиры: кому была нужна наша комната рядом с уборной в восьмисемейной «коммуналке»? Сам я отца практически не помню — выйдя из лагеря, он в семью не вернулся. Но со слов матери и других родственников знаю, что причиной ареста оказались как раз шахматы, которыми отец увлекался всю жизнь. Есть две версии. По одной, его арестовали за то, что он ходил перекинуться партией-другой к своему однокласснику по бывшей Ревельской гимназии, на беду оказавшемуся сотрудником эстонского посольства. По другой — за слишком тесное общение с участниками Первого московского международного шахматного турнира, и особенно — с Александром Алехиным, который вскоре после турнира эмигрировал из страны. Отец был на турнире одним из арбитров. В нынешнем году (эти строчки писались в 2005-м) исполняется 80 лет этому знаменательному событию в шахматной жизни страны, и наверное, как уже не раз бывало на его «юбилеях», по телевидению будет показана забавная комедия «Шахматная горячка». В нее, по свежим следам, были вставлены документальные кадры о турнире, на которых виден и мой отец. Мы всегда с нетерпением ждем этого момента — по недосмотру цензоров его не вырезали… « Турецкие хлебцы» Я с детства очень любил «Турецкие хлебцы» — было перед войной такое печенье, потом его по идеологическим соображениям переименовали в «Московские хлебцы», а дальше оно и вовсе исчезло с прилавков магазинов. Мне. оно запомнилось в связи с одним из первых для меня жизненных уроков. Под Новый 1942-й год на передовую привезли подарки. Мне достались трехпалые тканевые варежки и кулечек простого сахарного драже. Скромно, но и на том, как говорится, спасибо. Понимал: стране трудно. |